Александр Михайлов: «Человек до тех пор остается личностью, пока остается самим собой».
Бывший губернатор Курской области Александр Михайлов сейчас работает в Совете федерации, где представляет исполнительную власть региона. По роду своей нынешней деятельности Александр Николаевич большую часть времени проводит в Москве.
Но и в Курске он по-прежнему частый гость. Здесь действует его общественная приемная, а сам Михайлов старается не пропускать крупных общественных мероприятий на малой родине.
Во время одного из таких визитов с ним пообщался наш корреспондент. Говорили в основном о прошлом: этапах карьеры, о том, что сделано, и что сделать не получилось.
— Александр Николаевич, за последние 30 лет вы были главой района, возглавляли обком КПСС, были депутатом Государственной думы, губернатором, теперь работаете в Совфеде. Какой из этих периодов для вас самый ценный и какими ключевыми событиями они запомнились?
— Спасибо за вопрос. Он наводит на мысль о том, что надо писать мемуары. Говорю об этом полушутя, но когда-нибудь, если жизнь по-другому сложится, так и сделаю. Но какой-то период я бы не стал выделять. Каждый из них в моей жизни значит много.
В советский период я работал в районах – почти 14 лет, 5 из них руководил Щигровским районом, как раз на стыке советского и постсоветского периодов. Тяжелое время, но это школа, которую я прошел.
Недавно праздновали 25 лет российского парламента. Ваш покорный слуга — один из тех, кто был в составе первого парламента. В Госдуму я был избран 12 декабря 1993 года – как раз после подписания указа о создании Госдумы. В Совете Федерации, где я сейчас работаю, шесть человек из того состава — это Екатерина Лахова, Елена Мизулина, Владимир Лукин, Светлана Горячева и Сергей Калашников.
Во время работы в Госдуме я три года был депутатом парламента Союза Белоруссии и России — совместно с белорусскими коллегами делали тогда все, чтобы сплотить наши народы, работал в комитете обороны.
У меня вообще всегда была склонность к международной политике – в институте у нас очень хороший был преподаватель, сильный, с кафедры истории КПСС, но он вел международное направление. Поскольку он владел не какими-то банальными истинами и формулировками — он хорошо знал глубину вопроса, слушать его было невероятно интересно, и я три года посещал эту секцию, работал в ней.
Так что выделять какой-то период своей жизни я бы не стал, все они – это своего рода школа, помогают многое осмыслить. Еще в молодости я вырезал фразу из какой не помню газеты. Она все время лежала у меня на столе под стеклом: «Человек до тех пор остается личностью, пока остается самим собой». Многие этого не понимают. Периоды и условия жизни меняются, главное, чтобы ты сам не менялся.
— Во время попытки государственного переворота в 1991-м году (так называемого ГКЧП) вы руководили Щигровским районом. Рассказывали, что к вам тогда в кабинет пришли люди и приказали сворачиваться, а вы им ответили, что продолжите работать и никуда из кабинета не уйдете. Так что это было?
— Я думаю, тогда пытались не только разрушить систему, которая была, но и убрать из власти людей, которые стояли за то, чтобы государство не распадалось, чтобы продолжало существовать. Да ничего там страшного не было, предлагали написать заявление «по собственному». Я тут же набрал Василия Ивановича Шутеева, который тогда был главой администрации области. А он по громкой связи им сказал: «Уйдите из этого кабинета и не заходите туда больше!» И все, на этом и закончилось.
Мне поначалу многое было непонятно — я в то время активно занимался политической работой, в 1990 году был делегатом последнего, 28-го, съезда КПСС. И то, что мы там обсуждали, чтобы как-то удержать страну от развала, оно и помогало мне потом.
Кстати, ГКЧП — один из этапов или шагов на пути к разрушению Советского Союза, он не был случайным. Для того, чтобы уничтожить государство, необходимо, прежде всего, срубить ту ветвь власти, опираясь на которую страна работала и существовала. А тогда это была КПСС.
Управленцев тут же обозвали партократами, в том числе и меня, и начали вышибать — а на их места ставить своих людей. В результате доигрались — через несколько дней была запрещена компартия, а через несколько месяцев рухнула страна. Это – трагедия и я считаю, что день 8 декабря должен считаться черным в истории нашей России.
— Путч 93-го года был камнем на шею остаткам страны?
— Нет. Я бы его назвал российским Майданом. По аналогии с украинским, не более того. Господин Руцкой, который стоял во главе переворота, хотел, сбросив Ельцина, стать президентом. Видимо, шла клановая борьба. А разницы между ними — никакой. Это еще тогда отмечали все компетентные люди, которые разбираются в политике — я тут никакой Америки не открыл.
Ужасно, что погибло столько людей. Их мне жаль. А этих… Мы когда пришли работать в первую Госдуму, в здание тогдашнего парламента и нынешнего Дома правительства после восстановления — там еще четыре этажа были закопченные, черные после расстрела прямой наводкой. Очевидцы из офицеров показывали, где Руцкой им добровольно сдавался.
— Потом вам пришлось встретиться с ним в 2000-м году, на выборах губернатора Курской области. Но это, как я понимаю, тоже отдельная история.
— Длинная история, думаю, в одно интервью не вместится. Все мы, кто тогда участвовал в губернаторских выборах, были едины в том, что надо спасать область – она уже находилась ниже плинтуса по сравнению с соседями. А Руцкой тут продолжал ораторствовать, объяснял что-то курянам, обещал…
На этом фоне область разграбили, бюджет стал банкротным, и, в общем-то, практически все отрасли были загнаны в тупик. Так что было очень трудно. Но мы тогда сумели сложить усилия – все политические пристрастия ушли на второй план, нужно было сделать первый шаг, чтобы освободить область. Это было сделано, и это была наша большая победа.
Кстати, Егор Строев, тогдашний губернатор Орловской области и председатель Совета Федерации, сказал нам, что курян можно поздравить со вторым освобождением. Первое, по его словам, было в 1943 году, а второе – в 2000-м.
— Александр Николаевич, на 25-летии Облдумы вы рассказывали, как с тогдашним главой областной администрации Василием Шутеевым обсуждали ее будущее название. Почему все-таки не оставили Совет народных депутатов — ведь вам тогда это было ближе?
— Поначалу такое настроение было. В Орле и Липецке до сих пор Советы народных депутатов. У нас на тот момент уже прошли выборы в представительный орган власти Курской области, а названия еще не было.
Я уже был избран депутатом Госдумы, а в Курской области оставался первым секретарем обкома КПРФ. К слову, среди депутатов, избранных в будущую Облдуму, где-то порядка 70 процентов поддерживали компартию и если бы мы приняли другое решение, то на заседании было бы проголосовано за него, и у нас тоже был бы Совет народных депутатов.
Но мы подумали на заседании обкома и решили, что это будет самообман – вот был Совет народных депутатов, он же и останется, а значит, ничего не поменялось. Но ведь по новой Конституции это был уже совершенно другой орган, с другими полномочиями. И давать ему то же название было бы неправильно. Важно не то, как законодательный орган называется, а то, какие решения он принимает. И мы ориентировали депутатов на это.
— Вы в свое время ушли из КПРФ и стали членом «Единой России». Почему?
— Как я уже сказал, человек до тех пор остается личностью, пока остается самим собой. Интересы государства всегда на первом плане, а как правящая партия называется – уже третий вопрос.
Мы в компартии были когда-то. Так мы же родились в СССР, при однопартийной системе. Когда Горбачев пришел к власти, за 8 лет его соратники, на мой взгляд, просто испохабили то, что было заложено в самой основе компартии.
А что касается меня, там решение было такое – я увидел, что большого желания у тогдашнего руководства партии что-то менять не было, они разъезжали по стране, читали лекции. И я сказал товарищу Зюганову, что это – не мое, я буду заниматься практической работой. Вот так и ушел.
А «Единую Россию» когда создавали, у меня тоже сомнения были – я несколько лет приглядывался. Когда увидел, что ее возглавил Путин, увидел, что он нацеливает на решение конкретных задач, понял, что это мне подходит. Я всегда был сторонником нашего Президента, понимал, как ему сложно поднимать из руин страну и старался в области работать так же.
— Что вы считаете своей самой большой ошибкой за время губернаторства, и самым большим достижением?
— Ну, ошибок каких-то крупных я бы не назвал. Принимая решения, старался прорабатывать их. Может быть, иногда был излишне лоялен к сотрудникам администраций всех уровней – наверно, построже надо было…
А что касается достижений, за длительный период много было сделано – особенно если учесть, в каком состоянии область была принята. Самое главное, что она заняла достойное место среди 20 ведущих регионов и по финансам, и по промышленности, и по сельскому хозяйству.
Если говорить о конкретных вещах, дело моей жизни это восстановление Коренной пустыни. Я человек православный и то, что там было сделано благодаря работе Попечительского совета… Конечно, будет память на века.
Еще бы я назвал газификацию области, поскольку, принимая регион, я с ужасом увидел, что в сельской местности всего 21 процент уровень газификации. А сегодня – 92 процента. Это один из лучших показателей в стране и результат, в том числе, нашей совместной работы с Газпромом. Строительство КАЭС-2. Мне пришлось потратить более восьми лет, чтобы «пробить» этот вопрос…
— А какой вопрос не удалось «пробить»?
— Культурный. Мы с господином Мединским мы три года не могли решить вопрос о строительстве в Курске здания краеведческого музея и картинной галереи. Мы со своей стороны все просчитали, документацию подготовили, а на федеральном уровне поддержки не получили.
Я тогда сказал министру культуры, что по-доброму завидую тем регионам, которые пощадила Великая Отечественная война. А Курский краеведческий музей во время войны разбомбили немцы – так он и оказался в доме, принадлежащем епархии.
И вопрос о строительстве для него нового здания до сих пор в подвешенном состоянии… Надеюсь, что нынешнее руководство области продолжит эту работу, и я готов их поддержать. Я уже говорил с заместителем председателя правительства РФ Ольгой Голодец по этому поводу. Это неправильно, когда в областном центре нет краеведческого музея и картинной галереи.
— Александр Николаевич, если бы вы разрабатывали должностную инструкцию для губернаторов, какой пункт поставили самым первым?
— Я бы так сказал – начинай с себя, показывай личный пример и компетентно требуй этого же от своих коллег и подчиненных.
— 18 лет губернаторства – это огромный срок. У хирургов есть такое понятие как «фантомная боль» – ногу отрезали, а пятка болит…
— Все когда-нибудь заканчивается, вечного ничего не бывает. Ностальгия есть, и связана она с тем, что я все время в государственной обойме и уже привык так жить. Сейчас тоже работаю в государственной структуре – в комитете по обороне и безопасности Совета Федерации. Поэтому — не болит…
— Что бы вы пожелали своему преемнику и курянам?
— Консолидации усилий. Пожелаю курянам и новой администрации во главе с Романом Старовойтом вместе работать над решением тех задач, которые поставлены перед областью. База для этого есть, самое главное сейчас – не терять времени, и решать не только текущие, но и перспективные вопросы, больше слушать людей, отчитываться перед ними о своей работе.
Татьяна Ласточкина
