Режиссер Данила Козловский показал курским ликвидаторам свой новый фильм «Чернобыль»

Жители Курчатова 23 марта одними из первых увидели новую киноленту, рассказывающую о событиях Чернобыльской катастрофы. Город-спутник Курской АЭС не случайно был выбран для предпремьерного показа (в широкий прокат, напомним, фильм выходит лишь 15 апреля). Дело в том, что позапрошлым летом Курчатов ненадолго превратился в киногородок, а многие его жители получили шанс сняться в массовых сценах. Несмотря на то, что главной съемочной площадкой киногруппы стал недостроенный 5-й энергоблок атомной электростанции, декорациями 1980-х годов обросли даже обычные городские улицы.

Как оценили экранный Чернобыль сами ликвидаторы

Партнерами по съемкам 35-летнего Данилы Козловскиого, сыгравшего пожарного-ликвидатора, стали не менее известные актеры Оксана Акиньшина, Николай Козак, Филипп Авдеев, Равшана Куркова и Игорь Черневич. Вклад курчатовцев в создание картины заключался не только в предоставлении основной площадки для съемок, но и в консультировании режиссера участниками ликвидации Чернобыльской аварии. В зале Дворца культуры Курчатова, где состоялся кинопоказ, собрались лично ступавшие на зараженную территорию пожарные и дозиметристы, инженеры и техники, повара и даже водители, в апреле 1986 года эвакуировавшие автобусами население Припяти.

Тогда, 35 лет назад, площадка КуАЭС рассматривалась приоритетной для проведения эксперимента, ставшего фатальным для Чернобыля, но первый главный инженер КуАЭС Том Николаев, которого иначе как «спасителем города Курчатова» и не называют и кому здесь установлен памятник, к счастью для всех курян выступил решительно против. Однако после аварии благодаря идентичности конструкций двух атомных станций помощь курчатовских атомщиков на ЧАЭС оказалась крайне востребована, а многих специалистов оттуда впоследствии трудоустроили к нам, предоставив украинским переселенцам жилье в Курчатове.

Проектировщик «Атомэнергопроекта» Александр Хромов ездил в Чернобыль по первым следам катастрофы в мае 1986 года и после, в феврале 1987 года, в совокупности проведя там месяц. Работал в двухкилометровой зоне от эпицентра взрыва, не заходя внутрь энергоблоков, но и этого оказалось достаточно, чтобы в 30 лет на всю оставшуюся жизнь подорвать здоровье.

- Об аварии узнал на следующий день, знакомые были в командировке на ЧАЭС, - вспоминает ликвидатор. - Первый раз мне сказали, что произошел пожар в машинном зале. Никто конкретно еще ничего не знал, и мы никак не ожидали, что взорвался сам реактор. Ввиду схожести ЧЭАС и КуАЭС меня отправили разбираться с проектами по части электросетей. Там ведь было много людей, которые к атомной промышленности вообще не имели отношения, и им нужно было хотя бы на бумаге показать, где, что и как. Жили под Припятью: весна, через заборы заглядываешь – там клубника, как раз сезон был. Помню и сам город, до того пустой, покинутый, что становилось страшно. А в феврале работа была уже по паводковым мероприятиям. Боялись, что вода из водохранилища попадет в местную реку. Делали проект по водоснабжению насосных станций, которые откачивали воду назад.

После просмотра Хромов, впрочем, как и остальные ликвидаторы, с кем нам довелось обсудить фильм, отозвался о нем хорошо. Командированная после аварии из Курчатова на ЧАЭС инженер по эксплуатации реакторного цеха Ирина Калашникова даже увидела в видеовставке перед финальными титрами саму себя в молодости – кинокартина завершается фрагментом записи с концерта Аллы Пугачевой, который певица дала в Чернобыле в сентябре 1986 года.

- Меня трясет, - призналась курянка. - Я как чувствовала, не хотела идти смотреть, потому что для меня Чернобыль – сложная история. Зная, увидев все в реальности, теперь нахлынуло по новой. Вспоминаются детские ползуночки, висящие на балконе многоэтажки в Припяти, брошенные дома и вещи в них. А еще меня тогда поражало – как это, город, и вечером в нем нигде не горит свет? Но хотя просмотр фильма дался мне с большим трудом, здесь хорошо показано, что пожарные, медики и другие ликвидаторы работали, не думая о геройстве, просто делали одно дело.

Памятуя, что руководство Курской АЭС сначала отнеслось к идее съемок скептически, мы не могли не поинтересоваться – не пожалели ли здесь, что пустили киношников.

- Такого уровня катастрофа, как Чернобыльская, никем в мире не могла быть решена, как решили ее в Советском Союзе, все-таки система ведения народного хозяйства в этом плане была эффективна, - уверен директор Курской АЭС Вячеслав Федюкин. – После Чернобыля вся атомная отрасль в нашей стране переживала не лучшие времена. Все закрылось, мы перестали строиться. На Курской АЭС 1-й и 2-й энергоблоки 12 лет работали на 70 процентов мощности. Мы так и не смогли запустить 5-й блок, произошла задержка начала строительства станции замещения. Что касается фильма, он хороший, зрелищный, показывает определенную логику жизни – за ошибки надо платить. Платили, правда, не те, кто ошибки эти совершил. Но всех нас это научило бережливости.

«Высокая трагедия и личная драма»: три вопроса режиссеру

- Данил, что вы хотели сказать этим фильмом, о чем он?

- Тем в фильме несколько. Когда я стал готовиться к съемкам, то прочитал большое количество душераздирающих, пронзительных личных историй. Чернобыль уже обрастает мифами, но многого важного о нем мы не знаем. А ведь там было столько человеческого, столько неискусственного, ненавязанного героизма, столько самопожертвования, что не рассказать об этом нельзя. Мне стало интересно об этом поразмышлять. К тому же меня в последнее время беспокоит тема семьи – отношения отца и сына, жены и мужа. В фильме это есть. И тема самопожертвования, ведь главный герой Алексей – не бронзовый персонаж, который без вопросов готов прыгать в огонь, нырять в радиоактивную воду, чтобы вручную открыть вентили. Но с ним происходят события, которые заставляют его думать, чувствовать, а потом и поступать совершенно по-другому. Я люблю этот жанр, когда есть высокая трагедия и личная драма. Сегодня на большом экране много развлекательного контента, но не хватает фильмов, которые наталкивали бы на эмоциональные переживания.

- Где помимо Курчатова велись съемки?

- Подводные сцены в Венгрии, в специально построенных и затопленных декорациях. Эти эпизоды технически одни из самых сложных, потому что приходилось уходить под воду на несколько дублей. Один съемочный день, - сцена из мечтаний главного героя на морском побережье, прошел в Хорватии. Снимали мы и в Москве, но больше в Подмосковье. Советский конструктивизм, в столице, к сожалению, уничтожается. Зато мы находили его в Зеленограде, в Троицке. А декорации квартиры, парикмахерской были построены с нуля.

- Почему вы, изначально склоняясь к другим названиям для своего фильма, оставили «Чернобыль», притом, что так называется и американский мини-сериал, вышедший в 2019 году?

- Маркетинговая составляющая сегодня важна, чтобы зритель пришел и увидел картину. Название «Когда падали аисты» мне очень нравится. Оно поэтическое, нежное и отсылает в советское прошлое. Но для сегодняшней аудитории оно ни о чем не говорит. Сегодня, когда мы существуем в большом потоке информации, где столько происходит, где из любого незначительного события пытаются высосать сенсацию, очень сложно сфокусировать внимание зрителя на теме. А «Чернобыль» сразу задает ее, и зритель понимает, о чем это кино.

Алексей ПИЩУЛИН, фото автора