Курянин посвятил поэму деду-ветерану и советским воинам
Поэзия — отличный способ увековечить подвиг советских солдат в борьбе с нацистскими захватчиками. Курянин Александр Жданов хотел отдать дань уважения своему покойному деду ветерану, но в итоге написал поэму о всех участниках Курской битвы. При этом на создание его «Курской дуги» ушло в общей сложности почти 10 лет.
Себя Александр, инженер по образованию, называет поэтом-любителей. Из 41 года жизни примерно 10 лет он пишет стихи, однако никогда не состоял ни в каких поэтических объединениях и не публиковался. Всего у автора накопилось около сотни произведений на различные темы: любовь, природа, семья, собака, но есть место и для военно-патриотических вещей. Тема, обычно, определяется спонтанно. Так было и с поэмой «Курская дуга».
— Эту поэму я задумал достаточно давно, после того, как в 2010 году ушёл из жизни мой дед — Алексей Андреевич Жданов, — вспоминает Александр. — Он является участником Великой Отечественной войны, принимал участие и в сражении на Курской дуге. Служил в артиллерии, как мне рассказывали, командовал батареей. Во время войны он дослужился до капитана, а после — получил звание майора. В 2013 году я уже сформировал идею, но на тот момент, как мне казалось, я был просто к этому не готов. А сейчас…Думаю, я справился. Я планировал деду посвятить поэму, а получилось, что в первую очередь ему, но и также всем другим участникам Курской битвы.
Свои произведения Александр в первую очередь зачитывает самым преданным слушателям: жене и двум дочерям. Надеемся, теперь аудитория поэта-любителя существенно расширится.
Курская дуга
1. Планы сторон, разведка и подготовка к битве
2. Оборона
Но зная где ахиллова пята Пантер и тигров, скрытая бравадой, С махины танков грубой, угловатой Неумолимо стачивал металл Кремень суровый русского солдата.
Броня надрывно охала под лязг Срывающихся гусениц на минах. Хотелось нашим воинам то в пляс, Когда горящий тигр лелеял глаз, То слушать грудь у друга до поминок.
Расчет погиб, остался командир. Хоть и один, но все же в поле воин. Он в панораму видит прямо тигр, И сам себе: «Серега, бронебойным! Прицел стоит, под башню наводи. Огонь! Ура! Горишь ты, кот помойный»!
Потом поджег он следующий танк, Затем был третий, следом и четвертый. Он их, как пальцы на руках, считал. Не замечая: грудь в крови, щека, Прицельно бил под башню или в борт им.
Земля сквозь стон читала отче наш, Рукою черной дым из неба солнце вырвал, Как будто воле беса подчинясь, Сама природа встала у обрыва.
А воздух стал ареной для пари, Где выяснялось, чьи крылатей асы. Все чаще с раций лилось: «Что творит! Ты Фокер сбил, Володя, он горит! Теперь у нас побольше будут шансы»!
Винтом Ла пятый воздух рассекал, Кресты мелькнули в правой полусфере: Размял уж крылья Фокер для броска, Казалось смерть Володи так близка, Вот только Гансу в этом он не верил.
Штурвал направо, резкий разворот, И сокол наш в хвосте у темной птицы, В прицел Володя Фокера берет, Гашетка щелк, и пара пушек бьет. Ура! Крестатый сказочно дымится…
Шел переломный сорок третий год Журавль все ближе, а в руке синица.
3. Танковое сражение под Прохоровкой
«Вниманье, братцы, вижу слева тигр. Давай-ка, Саня, с борта заходи! А ну, Серега, сделай бронебойным!» — Тридцать четверки бравый командир Отдал команды голосом спокойным.
«Есть командир»! «Готово командир»! — Чеканил Саня, а потом Серега. «Стой»! Борт в прицеле. Выстрел. «Ай да тир! Крестатый вспыхнул!» — крикнул командир, На этот раз подпрыгнув от восторга.
И вдруг по танку прокатилась дрожь, Будто на миг пришло землетрясенье. Звон резал уши, словно острый нож, И командир взревел свое решенье: «Покинуть танк! На факел он похож».
Танк не успев покинуть, командир Заметил тигр, ползущий на Серегу. Он бронебойный живо б зарядил, Но гад-затвор не прибыл на подмогу.
Тогда он сам вскочил за рычаги И, стиснув зубы, дал машине газу… Застыли все: и наши, и враги По одному как будто бы приказу.
Удар пришелся тигру в левый борт, И оба танка в огненном капкане… Шел триумфальный сорок третий год, А командира танка звали Ваней.
Бой отгремел, и был его исход И не провалом и не достиженьем: Фашист не смог продвинуться вперед, А мы вели потерь больших подсчет, В слезах стояло павших отраженье.
4. Наступление
Как ни старался немец, он не смог После дуги оправиться от шока, И, охватив огнем войны восток, Он под собой теперь не чуял ног, Но уносил их с этого востока.
Быстрей всего он драпал в тех местах, Где след оставил более кровавый, Ведь был страшнее злейшего кнута Кнут нашей мести. Как же он хлестал Врага за все ужасные расправы.
Фото Руслана Журкина с реконструкторского фестиваля «Бой на Северном фасе Курской дуги»