Родился Василий Михайлович Кубанев 13 января 1921 года в селе Орехово Курской области. Отец поэта сначала был писарем в сельсовете, затем служил на почте, многие годы находился на счетной работе.
Василий рано пристрастился к книге и научился читать. Шестилетним мальчишкой он уже сидел за ученической партой. По словам матери поэта, Прасковьи Васильевны, удержать его дома в те дни было невозможно.
В начале 1930 года семья переезжает на станцию Колодезная (в полустах километрах южнее Воронежа). Василий оканчивает здесь четвертый и пятый классы. Здесь же начинает писать стихи.
После, в связи с переводом отца в Лиски, а затем в Острогожск (1936 г.), Василий продолжает учиться в школах этих мест. Увлечение поэзией нигде не покидает его. Он принимает участие в областном смотре детской художественной самодеятельности в Воронеже и удостаивается первой премии. Домой юный победитель увозит большую связку книг. В это же время он становится юнкором пионерской газеты «Будь готов!».
С 1936 года в острогожской районной газете «Новая жизнь» и в областных газетах появляются первые публикации начинающего автора. В первых стихотворениях «Бригадир», «Катанье», «И снова землю я пою» отражено радостное восприятие окружающей жизни, первые раздумья о сложности и противоречивости окружающего мира. Постепенно имя острогожского юноши становится известным в воронежской писательской организации. Кубанева приглашают на семинары молодых и начинающих авторов.
Еще в восьмом классе острогожской школы живую и любящую натуру поэта посетило чувство к однокласснице Вере Клишиной. Робкая дружба сначала не привлекала внимания. Но с одного из гонораров за опубликованные стихи Василий купил своей подруге валенки. Просто потому, что она была плохо обута и сильно мерзла. И в благородном поступке юноши усмотрели нарушение моральных правил. Грубое вмешательство в светлую и чистую дружбу молодых людей оставило свой неизгладимый след. Василий даже около месяца не жил дома. К этому периоду относятся стихотворения «Те дни», «Просейте муку сквозь тонкое сито…», «Нет, ты не можешь так бесчинствовать». Летом 1937 года на семейном совете было решено переехать в Мичуринск.
Последний десятый класс юноше пришлось заканчивать в мичуринской средней школе №1, которую в 1938 году он закончил с отличием. Василий сразу же включился в жизнь большого школьного коллектива и литературного кружка, где нередко выступал с докладами. Его первые литературные опыты поддерживали завуч школы Петр Иванович Гришунин и редактор газеты «Мичуринская правда» Александр Васильевич Гребенников.
Развитию таланта молодого поэта способствовало и заочное знакомство с ленинградским учителем Владимиром Дмитриевичем Кошелевым, прочитавшим в газете «Будь готов!» одно из первых стихотворений Кубанева – «Трус». В январе 1938 года Кошелев пригласил мичуринского десятиклассника на каникулы в Ленинград. Там Василий познакомился с писателем Сергеем Александровичем Смирновым, сотрудничавшим в ленинградском издательстве. Он подарил юному поэту только что вышедший из печати однотомник Пушкина с дарственной надписью директора издательства. После этой поездки Кубанев вел постоянную переписку со своими старшими товарищами и еще более укрепился в своих поэтических начинаниях.
После окончания школы Кубанев принял решение стать журналистом. Эта профессия открывала перед ним широкие возможности для активного вторжения в действительность, для самообучения и самовоспитания. Но после неожиданного ухода отца из семьи, ни о каких планах на учебу в вузе не могло быть и речи. Юноше пришлось взять на себя заботу о матери и сестренке Маше. Семья переехала в Острогожск, сняв частную квартиру в Лушниковке (пригород Острогожска).
Вернувшись в Острогожск, где прошло детство, Василий поступил сотрудником в редакцию районной газеты «Новая жизнь» в сельхозотдел. Здесь хорошо знали его корреспонденции еще с восьмого класса. Кубанев быстро овладевает профессией газетчика, вырабатывает свой собственный почерк. Его информации, зарисовки, очерки, стихи, фельетоны, статьи, даже подписанные псевдонимом, читатели узнавали по своеобразию стиля, образности языка, злободневности темы.
Его поэтическое творчество в период 1938-1941 гг. носит отчетливые следы сильного влияния В.В. Маяковского, мощь и новизна поэзии которого поразила начинающего поэта еще в школьные годы. Это влияние особенно ощутимо в таких стихотворениях как «Стихи о нас», «Кандидату», «Партия большевиков». Кубанев часто выступал с чтением стихов Маяковского, с лекциями о нем, в газете то и дело появлялись статьи о его жизни и творчестве.
В Острогожске, снова возобновилась дружба с Верой Клишиной. По окончании школы Вера поступила в Ленинградский химико-технологический институт. Узнав о переезде Василия в Острогожск, она написала ему письмо и рассказала, что после смерти родителей находится на попечении сестер. Юноша принял ее беду как собственную. Их дружба, возобновленная в переписке, крепла. Помимо стихов, дневников и писем, в Ленинград приходили книги и «просто советы»: «Как читать газеты», «Верин режим дня», «Как работать над книгой», «Список ста лучших книг о человеке».
В летние каникулы, когда Вера приезжала в Острогожск, они много времени проводили вместе. Из стихов и писем, адресованных Вере Клишиной, складывается повесть о большой юношеской любви, о беспокойном, нежном и пламенном характере молодого поэта.
Беспокойный сотрудник газеты «Новая жизнь» все более проникался заботами района, приобретал все больше друзей. Он часто бывал в школах и техникумах, интересовался театром, искусством. К этому времени из сельхозотдела его переводят в отдел культуры и искусства, который вскоре стал лучшим в редакции. Особенно крепкая дружба была у Кубанева с воспитанниками Острогожского педагогического училища. В этот период у Василия созрело твердое решение попробовать свои силы в педагогической деятельности. Летом 1940 года его назначили учителем в начальную школу на хуторе Губаревка. Вера Клишина в эти дни была в Острогожске и помогала другу готовиться к новой работе. Василий так и не решился сказать Вере, как он хотел бы, чтобы она всегда была рядом.
Короткими, яркими эпизодами из своих школьных наблюдений Кубанев делится с читателями «Новой жизни». А о поисках, сомнениях, раздумьях над трудом педагога он пишет друзьям Ивану Толстому, сельскому учителю математики, и Татьяне Дешиной, преподававшей литературу в селе Готовье. Но учительствовал Василий недолго. Его новаторская деятельность шла в разрез с устоявшейся системой обучения, и это могло отрицательно сказаться на судьбах учеников. 1941-й год Василий встретил уже в редакции.
Умом и сердцем чувствовал Кубанев, что вот-вот разразится война. В первый же день войны он отнес свое заявление в военкомат с просьбой отправить его на фронт добровольцем. Сразу же после 22 июня большинство журналистов редакции ушли на фронт, а на немногих оставшихся легло почти непосильное бремя. Делать газету было невероятно тяжело. Часто ночевали в редакции. Кубанев диктовал машинистке, произносил речи, провожал отъезжающих на фронт, то и дело ездил в командировки, а между всем этим рождались стихи, поспешно записанные на клочках газет и в блокнотах. В стихотворениях «Мы не одни», «К ногтю!», «Урожаем угрожаем», «Салют ополчению» он выражал свою живую в веру в то, что фашизм будет побежден.
В начале августа Василий ушел в армию с другими своими сверстниками. После обучения в авиационном училище, где он готовился стать стрелком-радистом, Кубанев прибыл в действующую армию. А в январе 1942 года пришлось вернуться в Острогожск уже тяжело больным. И снова поэт окунулся в деятельную жизнь редакции. Еще неокрепшего, его трудно было удержать дома. Зимняя поездка по селам на санях в демисезонном пальто окончательно подорвала здоровье Кубанева. В легких начался воспалительный процесс, который так и не удалось остановить.
В феврале 1942 года Вера пишет любимому из эвакуации: «Всю жизнь о тебе мои самые светлые мысли», и еще — «В твоей воле окрылить меня». Василий так и не получил этого письма: 6 марта 1942 года его не стало.
Своим творчеством Василий Кубанев хотел нам рассказать каким человек может и должен быть. И как научиться любить его. Сам он умел любить всею силою своей талантливой души и, таким его и помнят люди. Его имя было присвоено премии воронежской творческой молодежи. В Остогожске именем Кубанева названа улица и Центральный парк. Имя В.М. Кубанева было присвоено Воронежской областной юношеской библиотеке в связи с планомерной деятельностью по работе с его творческим наследием и 80-летием со дня рождения поэта. Его друзья и сестра Мария Михайловна оставили свои воспоминания о поэте. Издано немало книг, посвященных его жизни и творчеству. Воронежские поэты и композиторы посвятили поэту свои произведения.
А в воспоминаниях друзей и близких так и осталась в памяти его невысокая большеголовая фигура с густым ежиком упругих темных волос, его стремительная размашистая походка, его пытливые светло-голубые глаза, излучающие неиссякаемую доброту и радость.
13 января 2001 года исполнилось 80 лет со дня рождения поэта Василия Кубанёва, который относится к той плеяде советских поэтов, которые не вернулись с полей Великой Отечественной войны… Два года подряд у него считаются юбилейными; правда, следующий, 2002-й — с более печальной датой: 60 лет со дня смерти.
Прожил Василий Кубанёв 21 год, а погибал трижды. Почему трижды — поясню чуть позже. А сейчас процитирую строки из статьи профессора Воронежского государственного университета, доктора филологических наук Анатолия Михайловича Абрамова: «Нетрудно заметить, что во многом, что говорится и пишется о Василии Кубанёве, отсутствует одна важная деталь: Кубанёв и школа, Кубанёв и новые читатели и даже исследователи его произведений.
… Пусть Кубанёв не Пушкин, не Суворов, не Пирогов… Но как же не зажечься хотя бы стечением обстоятельств: вот земля, дороги, тропинки, по которым ходим все мы, ходим на работу, ходим в школу, возвращаемся домой. Всё это для нас так каждодневно, так привычно, что чаще всего не вызывает никакого интереса. Да и среди нас самих, кажется, нет ничего интересного. Но разве это так? Любой человек, любой мальчишка или девчонка без особого труда, если только расскажут им, что тут было крупного, какие события совершались, какие личности действовали, сразу почувствуют себя в истории, в её драматическом потоке. А это уже нечто значительное. Жизнь обретает уже иной смысл».
С данным высказыванием я полностью согласен. Когда сам начал учиться в школе № 1 г. Мичуринска, каждый день пробегал мимо мемориальной доски у входа в школу, что здесь в 1937-1938 г.г. учился поэт Василий Кубанёв. Но смыслом для меня это наполнилось только в 4 классе, когда классным руководителем стала заслуженный учитель школы РСФСР Ирина Николаевна Абрамова, которая на протяжении многих лет вела поисковую работу, возглавляла литературно-краеведческий клуб «Кубанёвец». И наш пионерский отряд стал носить имя В.М.Кубанёва. Моих одноклассников восхищало то, что поэт, у которого вышло много толстых книжек, учился в той же школе, в которой учимся и мы; ходил по тем же самым коридорам, по которым бегаем и мы; учился в тех же самых кабинетах, в которых занимаемся и мы.
А как подтолкнула нас изучать биографию земляка встреча с сестрой поэта Марией Михайловной Калашниковой, кандидатом педагогических наук, заведующей кафедрой педагогики Тамбовского пединститута, которая была проездом в Мичуринске и зашла к нам на урок. Выступала она недолго, но это было сильным толчком к новому прочтению книг и переписке с пионерскими отрядами, носящими имя Кубанёва.
Благодаря поиску я столкнулся со многими известными людьми, это меня захватывало, чувства переполняли душу — это я не мог не выплеснуть на страницы газеты. Начал публиковаться в городской и областной прессе, а чуть позже и в центральной...
Загоревшись жизнью и творчеством поэта, я сам начал писать стихи, а позже и прозу...
… Василий Михайлович Кубанёв родился 13 января 1921 года в селе Орехово Землянского уезда Воронежской губернии (ныне Касторненский район Курской области). Отец был бухгалтером, мать — домохозяйка. В семье водилась живность, поэтому их начали раскулачивать. Мать с отцом и маленькой дочкой угнали на Соловки, а Василий остался на воспитании тёти — учительницы. После сталинских «Головокружительных успехов...» разрешалось из лагерей отправлять детей, если за ними кто-то приедет. Отец Василия Кубанёва, работавший и там по специальности, сумел жене сделать документы, чтобы она выехала домой… А вскоре вернулся сам.
За то время, пока Василий жил у тёти, она часто брала его в школу, чтобы не оставлять без присмотра. Парень очень рано научился читать.
Тётя вспоминала, что он говорил: «Я бы голеньким пробежал от одного конца деревни до другого, чтобы только мама вернулась...»
После возвращения отца семья начинает часто менять место жительства, чтобы у соседей не возникло вопросов почему рано вернулись. Кубанёвы живут на станциях Колодезная, Лиски, в городе Острогожске Воронежской области.
Уже в Колодезной Василий начинает писать стихи и читать на пионерских сборах. Свои стихи он посылает в разные газеты и журналы, в том числе и в «Мурзилку».
Но более активно Василий Кубанёв публикуется, когда семья живёт в г. Острогожске. Он сотрудничает с районной газетой «Новая жизнь», воронежской пионерской газетой «Будь готов!» Становится победителем областного конкурса стихов. В качестве приза вручают пачку книг. Это для него был лучший подарок.
Летом 1937 года семья Кубанёвых переезжает в г. Мичуринск Тамбовской области. Уже в августе 1937 г. юноша публикуется в городской газете.
Тимофей Илларионович Бубнов, работавший в предвоенные годы в «Мичуринской правде», вспоминал: «Даже в то время, когда только начиналась литературная деятельность юного поэта, когда в газете появились его первые стихи, — тогдашний редактор Алексей Васильевич Гребенников ставил его в пример зрелым журналистам.
Вот у кого учитесь отбирать каждое слово, — говорил редактор на редакционных совещаниях.
Да мы и сами понимали, что Василий бесспорно талантлив, у него большое будущее.
И хотя Кубанёву была известна высокая оценка его творчества, он продолжал оставаться скромным, отзывчивым пареньком. Отдаст Вася свои стихи в редакцию и терпеливо ждёт результата. Никогда не спросит у секретаря или редактора о судьбе стихотворения, хотя жаждал появления его в газете.
Если редактор делал какое-либо замечание по поводу неудачной поэтической фразы, — не обижался. Часто тут же работал над строчкой».
После одной из таких встреч с редактором, — как вспоминал Тимофей Илларионович Бубнов, во время одной из наших встреч в 1986 году на его квартире, — Вася Кубанёв пристроился тут же в редакции за печкой переделывать стихотворение. А в редакции был журналист-балагур Мишка Горбачёв. (Для меня это было это интересным, так как разговор состоялся во время правления его однофамильца — А.О.). Он подковыривал часто Кубанёва: «Вась, что ты тут мучаешься, пошёл бы ты на улицу, лучше погулял...» Но юноша не обижался, а оставался по-прежнему работать. Сестра поэта Мария Михайловна Калашникова вспоминала, что в шестидесятые годы приезжала в Мичуринск, чтобы встретить людей, которые помнили брата. Разговаривала тогда и с Гребенниковым. Рассказал тогда бывший редактор, что зашёл к нему в кабинет небольшого роста парень с тетрадью и буркнул: «Я стихи принёс». «Ну оставляй, посмотрю. Приди такого-то числа», — услышал Василий в ответ.
Кубанёв пришёл в назначенное время, а Гребенников раскритиковал стихи. Думал, что совсем напугал парня, что не останется у него желания больше писать. Но нет, пришёл через некоторое время уже с переделанными стихами...
Существовала тогда при городской газете и литературная группа. Занимались там местный корифей Иван Голиков, у которого впоследствии выйдет книга; Николай Нечаев, работавший после войны редактором мичуринского радио; Александр Ткачёв, ставший позже корреспондентом пензенской областной газеты.
Самый молодой — В.Кубанёв. Вид у него был болезненный. Михаил Максимович Хабаров, до войны учившийся в Учительском институте, потерявший на войне ногу и работавший позже в школе села Малое Лаврово Мичуринского района, вспоминал, что одевался Василий скромно: в серую рубашку, чёрные брюки, в ботинках, в которых ходили тогда все ученики. Он выделялся только тем, что на его черноволосой голове всегда был большой картуз, выглядевший как обычный взрослый картуз на детской голове.
Но Кубанёв занял равноправное место в компании литераторов. У него была всегда большая чёрная тетрадь, свёрнутая в трубку. М.М.Хабаров вспоминал, что обычно у молодых поэтов техника чтения стихов бывает неумелая. Но Василий выделялся как раз тем, что достигал большой выразительности...
В литгруппе занимались разбором стихосложения, анализом прочитанных произведений. И Кубанёв принимал всегда участие на равных. Всех поражало то, что у Кубанёва в тетради была масса выписанных афоризмов. Василий настойчиво собирал всякую мудрость и записывал в общую тетрадь. Михаил Максимович спросил как-то: «Когда ты уроки учишь?» «Успеваю» — ответил тот.
Хочется отметить, что Василий Михайлович самостоятельно изучал французский язык, уже в десятом классе читает книги французских авторов на родном языке без помощи словаря, пишет стихи на французском...
Именно в мичуринский период Василия Кубанёва заметил ленинградский учитель Владимир Дмитриевич Кошелев, который имел контакт с ленинградским издательством. В.Д.Кошелев прочитал стихи Василия в пионерской газете, между ними завязалась переписка и старший товарищ приглашает десятиклассника к себе на зимние каникулы. Отец Кубанёва как раз получает премию за годовой отчёт и отдаёт её сыну. Василий едет отмечать Новый 1938 год в Ленинград.
Кошелев высоко оценил творчество Кубанёва, много общался с ним, возил по городу, водил в издательство, где познакомил с известным детским писателем Корнеем Чуковским.
К.Чуковский был знаком со стихами юного поэта, подарил только что вышедшую книгу Пушкина, просил подготовить для издательства рукопись стихов. Но Василий считал, что его стихи ещё слабы, и готовить рукопись для издательства ещё рано...
Во всяком случае, общение с такими людьми оставило свой след в душе юноши.
На конференции, посвящённой 70-летию поэта, проходившей 18 апреля 1991 г. в Мичуринском государственном педагогическом институте, поэт и учёный Сергей Бирюков, живущий ныне в Германии, заметил, что все его сверстники, погибшие на войне: Павел Коган, Михаил Кульчицкий и многие другие, росли в Москве, где существует совсем иной творческий климат, иной уровень подготовки. Но Кубанёв не отстал от них, судьба сводила его не с менее одарёнными людьми. В Мичуринске Василий учится в 10 классе школы № 1. Сестра Мария Михайловна в личной беседе вспоминала, что её брат был постоянно загружен. А своеобразием характера было то, что увлекался предметами поочерёдно. Если хватался за физику, то упускал другие предметы, и так далее.
Когда Кубанёв «завалил» химию, учительница хотела поговорить с родителями, ведь всё-таки класс выпускной… Она спросила: «Вася, скажи свой адрес». Юноша ответил.
После занятий учительница пошла к семье, но по указанному адресу попала… в аптеку. Намек был — то ли полечиться, то ли запастись химикатами. Но преподаватель оценила юмор ученика и ничего не рассказала родителям, а всячески помогала Василию.
В Мичуринске Василий Кубанёв дружит с Тасей Шатиловой, которая тоже сотрудничала с городской газетой, занималась в литгруппе клуба имени Сталина (ныне железнодорожный клуб им. Ленина). Это была его юношеская романтическая любовь.
Как мне написала в 1988 г. Антонина Тимофеевна Сергеева, одноклассница Таси Шатиловой, впоследствии переехавшей в Москву: «Тася родилась в июне 1922 года. Была маленького роста, полненькая шатенка с очень чёрными глазами, красивая». Я в 1933 году приехала из глухой рязанской деревни и пришла учиться в мичуринскую школу № 8, в 4 класс. Меня посадили за парту, где сидела очень симпатичная улыбчивая девочка. Это была Тася. Я многое не знала. Она сразу взяла надо мной шефство и везде таскала меня за руку. Мы сидели на одной парте в 4, 5, 6, 7 классах и очень дружили. Тася училась только на отлично. В Мичуринске её знали все и в доказательство этого — её одну из города, как лучшую ученицу в июле 1936 года послали в пионерский лагерь «Артек».
По инициативе Таси нашему пионерскому отряду было присвоено имя директора Плодоовощного института, у него был орден «Боевого Красного знамени». Фамилию его, к сожалению, не могу вспомнить.
В 1937 году мы окончили 7 классов и отнесли документы в педтехникум и пошли к своему шефу попрощаться. Он нас уговаривал забрать документы и отнести их на рабфак при институте. Так мы и сделали. Экзамены сдали на хорошо и были приняты. Получали стипендию 64 рубля. Это было большое подспорье нашей большой семье. Да и Тася жила вдвоём с матерью, которая работала где-то уборщицей. Об её отце ничего не знаю. 1 и 2 курс рабфака окончили хорошо. Тася и там училась отлично. В 1938 году вступили вместе в комсомол. Участвовали в самодеятельности, ходили на уроки бального танца. Тася огорчалась, что у неё не получалось с танцами, как она говорила: «Ноги у меня деревянные».
Однажды на втором курсе она познакомила меня с Васей Кубанёвым, который зашёл за ней к концу последнего урока. Сказала, что это работник газеты «Мичуринская правда» и ушла с ним...».
Именно Таисии Шатиловой писал Кубанёв: «… Но вот передо мной встал Ваш образ — Ваш милый облик, и земля, дотоле казавшаяся мне неуютной, однообразной, противной, стала мила и близка моему сердцу, потому что на этой земле живёте Вы. Облик Ваш вернул меня к жизни, и сердце запылало огнём иного вдохновения — земного, страстного, живого.
Вы вернули мне желание жить и творить. Я понял, что мир познаётся не извне, а изнутри. Что истину можно воздвигнуть лишь на постаменте земных идей и чувствований, которые надо узреть, изучить, понять».
Хочется отметить, что за год, пока Кубанёв жил в Мичуринске, он не только встречался с Тасей Шатиловой, но и… писал ей письма, их сохранилось около 200(!).
Интересна и судьба этих писем. После отъезда семьи Кубанёвых из города, Василий больше не встречался с Тасей. Судьба девочки была неизвестна до того времени, пока друг поэта Николай Сергеевич Гамов не обнаружил её случайно. Он работал в московских архивах над темой «Ленин и Воронежский край». Пришёл в музей им. Ленина и попросил у кандидата исторических наук Панченко Таисии Васильевны снять копию одной телеграммы, посланной Лениным в Острогожск. Т.В.Панченко заинтересовалась, почему Гамов снимает копию именно этой телеграммы. Николай Сергеевич ответил, что Острогожск — его родина. Последовал вопрос: «А вы случайно Васю Кубанёва не знаете?» Гамов воскликнул: «Это же мой друг!»
Николай Сергеевич убедился, что Таисия Васильевна сохранила любовь к Васе Кубанёву, когда она провела его в кабинет и достала из сейфа письма, аккуратно перевязанные ленточкой...
Некоторые из этих писем опубликованы в сборниках поэта. Хранятся они в личном архиве сестры поэта Марии Михайловны Калашниковой. Мне приходилось работать над этими письмами.
Обращаясь к Тасе Шатиловой, В.Кубанёв осознаёт роль поэта в обществе: «Если стихи для вас не забава, не способ услаждения души; если стихи составляют какую-то часть вашей жизни, если вы пишите их, волнуясь и тревожась, радуясь и скорбя, ваши стихи не могут не быть хорошими, настоящими стихами.
… Поэт — голос мира. Не эхо, а голос — живой, горячий, зовущий.
Поэт не божество. Он человек, но человек, одарённый способностью видеть больше и чувствовать глубже, чем видят и чувствуют те, с кем рядом он идёт.
Жизнь поэта принадлежит миру. Бессонные, жаркие, полубредовые ночи. Вдохновенные, стынущие восторги. Бешенная ходьба по комнате. Сотни исписанных, исчёрканных, изорванных страниц. Сердце, истекающее кровавыми стихами, истерзанное обидами и сомнениями. Мучительная радость творца.
Труд поэта — тяжёлый труд. Путь поэта — скользкий и крутой. Вы представляете, какой яркой и ясной душой должен обладать поэт, какой океан чувств должен в нём таиться, если всего в несколько строк, написанные им, способны заставить нас тревожиться, смеяться и рыдать, идти на подвиг, умирать, понимать и переделывать мир!
Поэт по кускам переделывает и отдаёт людям свою душу. И награда за это — бессмертие. Но бессмертная слава — не цель. Это лишь награда. Цель жизни поэта — верное служение Родине».
Хочется отметить, что именно в Мичуринске окончательно формируется характер юноши, его поэзия «крепнет». Именно со стихов мичуринского периода начинаются все основные сборники поэта.
Летом 1938 года семья Кубанёвых переезжает в г. Острогожск Воронежской области. Василий мечтал после школы поступить в педагогический, либо в сельскохозяйственный институт. Но судьба распорядилась по иному. Семье не хватало средств к существованию, поэтому пришлось идти работать.
Заведующий сельскохозяйственным отделом районной газеты «Новая жизнь» Леонид Лукащук вспоминал, что в кабинет зашёл смуглолицый, среднего роста, вихрастый паренёк. Это был Василий Кубанёв, новый литсотрудник.
Над столом Кубанёва висел портрет Маяковского, с утра при входе в кабинет он обязательно здоровался с ним. С особым наслаждением Василий читал стихи Владимира Владимировича, считал его великим поэтом.
Творческий состав «Новой жизни» в предвоенные годы был очень силён. Вот хотя бы несколько имён. Борис Иванович Стукалин, который впоследствии был Председателем Госкомитета Совета Министров СССР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли (эта должность приравнивалась к должности министра). Николай Сергеевич Гамов, которого я уже упоминал, работал собственным корреспондентом центральной газеты «Советская Россия» по Сибири, корреспондентом АПН.
Хочется отметить, что с Кубанёвым в этот период дружил и известный всему миру писатель Гавриил Николаевич Троепольский. Он работал агрономом на Острогожской опытно-селекционной станции. Не все знают, что Троепольский в то время был учёным и вывел около 20 сортов проса. А Василию он приносил свои статьи на агрономические темы...
Юноша тогда был на взлёте своей славы. Практически в каждом номере газеты появляются его статьи, очерки, репортажи, стихи. Коллеги по работе вспоминали, что когда в газете появлялось «окно», то ответственный секретарь всегда бежал к Кубанёву со словами: «Василий, выручай!» Все знали, что в блокнотах журналист всегда отыщет какой-нибудь интересный материал.
6 марта 1942 года Василия Кубанёва не стало. За гробом шла провожать его в последний путь большая колона людей.
Но как я упомянул в начале статьи, поэт умирал трижды. Второй раз, когда Острогожск бомбили немцы и в могилу Кубанёва попала бомба. Образовалась большая воронка. Родственники и друзья привезли двадцать подвод песка, чтобы хоть как-то увековечить место захоронения поэта. А через некоторое время ещё одна бомба попадает в дом Кубанёвых. По счастливой случайности никого из людей там не было. Но погибли все рукописи поэта — целый мешок...
Мать поэта Прасковья Васильевна и сестра Мария Михайловна переезжают к родственникам в Тамбов. Для них было ещё одним горем, что на фронте погиб и отец Василия.
Лишь, когда с фронта вернулся Борис Иванович Стукалин и узнал о трагической судьбе друга — начинает собирать по знакомым сохранившиеся стихи поэта. Так в 1955 году он подготовил к печати небольшой сборник Кубанёва «Перед восходом», вышедший в Воронежском книжном издательстве.
Далее многие рукописи находились случайно. По свидетельству сестры поэта Марии Михайловны Калашниковой, проживающей ныне в г. Тамбове, являющейся хранительницей наследия Кубанёва, можно издать четырёхтомное издание… А вы представляете, сколько можно было издать, если бы сохранились все рукописи поэта? И это он сотворил только за 21 год своей жизни...
А ведь Василий Михайлович намечал прожить 50 лет, до 25 лет собирался писать для себя. И ведь всё то, что дошло до нас — намечалось «для себя». А уровень того «для себя» прекрасно охарактеризовал Константин Симонов в своём письме Б.И.Стукалину, после прочтения книги поэта «Если за плечами только восемнадцать»: «Кубанёв моложе меня на шесть лет, и очень многие его стихи, в том числе из лучших, и очень многие его записи, в том числе из самых серьёзных и не только душевно содержательных, но и политически дальновидных, относятся к 1939 году, когда ему было 18, а мне 23-24, и я уже ехал в то лето на Халгин-Гол. Однако, в его мыслях того времени — и насчёт пакта, и насчёт школы, и про то, что однажды крикнув и криком призвав к порядку, придётся потом всю жизнь кричать, многое другое — до многого из этого я по совести говоря не дорос к 23-24 годам. И уж тем более до многого из этого я не дорос тогда, когда мне было, как ему, 18 — где-то в 33 году...». А творческий уровень Василия Михайловича несомненно бы поднялся, если по словам Симонова Кубанёв «обладал в юности большими задатками чем ты; при этом он явно обладал характером… А характер в нашем писательском деле, тоже полдела».
Об эрудированности В.Кубанёва можно судить и по списку 100 лучших книг, которые должен прочитать каждый молодой человек. Чтобы составить такой список, Кубанёв должен был прочитать десятки тысяч книг.
Борис Иванович Стукалин написал мне о Василии Кубанёве в начале 1986 года, когда был послом СССР в ВНР: «… Это был действительно человек незаурядного дарования и общественного, гражданского темперамента. Он был великим патриотом своей Родины и посвятил ей весь свой талант, огонь души своей.
Главная отличительная черта этого человека — необычайная целеустремлённость».
Воронежский журналист Николай Сергеевич Гамов в том же 1986 году сообщил мне: «… особенность из жизни и работы Васи Кубанёва: он был необыкновенно чутким ко всем людям — малышам, юным и пожилым — прежде всего в обращении, в письмах. Если кто-то напишет ему в редакцию, он недоспит /буквально/, а ответит самым подробным образом».
Судьбу Кубанёва можно сравнить и со словами Надсона: «Как мало прожито, как много пережито». И, слава богу, что к нам из небытия возвратился В.Кубанёв. Необходимо вспомнить и письмо известного писателя, лауреата Ленинской и Государственной премий Владимира Чивилихина, написанное 9 января 1964 г., отосланное в ЦК ВЛКСМ (текст письма напечатан в книге «Жить главным», М., «Молодая гвардия», 1986 г.): «Есть у меня одно конкретное предложение. Я считаю, что необходимо в школьные программы по литературе включить ещё двух авторов — хотя бы часика по два на каждого, а лучше поболее. Речь идёт о замечательных поэтах Сергее Чекмарёве и Василии Кубанёве. Школьники не знают их, а это преступление. Прекрасные стихи и дневники этих парней, обладающих огромной моральной чистотой, непосредственностью, революционным запалом, поднимут не одну душу, помогут выработать правильный взгляд на жизнь. А почему бы о Чекмарёве и Кубанёве не писать в выпускных школьных сочинениях?»
А как писал выпускное сочинение в средней школе № 1 г. Мичуринска сам Василий Кубанёв...
Заслуженный учитель школы РСФСР Пётр Васильевич Гришунин вспоминал, что парень выбрал тему «Я всю свою звонкую силу поэта тебе отдаю, атакующий класс!» (В.Маяковский). Кубанёв написал работу раньше всех и сдал на проверку. Всех поразило, что юноша писал сразу начисто. Учитель попросил сделать черновик. Кубанёв не только первым закончил сочинение, но и написал его на отлично...
Таким он был в жизни Василий Кубанёв: непоседливым, ищущим; а если уж делал дело, то делал на совесть.
Приятно, что творчество В.Кубанёва остается востребованным, что выходят его книги: в 2001 г. в Тамбове областной писательской организацией изданы «Монологи большого мальчика» и университетом им. Державина — «Дважды рождённый», в Воронеже — книга воспоминаний Н.С.Гамова «Твой сын, Россия». Приятно, что в Воронеже в июле 2000 г. областной юношеской библиотеке присвоили имя В.Кубанёва, восстановили областную литературную премию имени поэта (бывшая премия обкома ВЛКСМ). Но еще ранее — 10 лет назад редакция газеты «Мичуринская правда» учредила премию имени В.Кубанева для активных внештатных авторов.
В г. Мичуринске имя поэта носит одна из улиц, действует литературно-краеведческий клуб «Кубанёвец», который возглавляет заслуженный учитель школы РФ Ирина Николаевна Абрамова, на средней школе № 1 есть мемориальная доска.
В 1996 г. в статье, опубликованной в «Мичуринской правде», я ходатайствовал о смене доски на новую, так как в старой содержатся две ошибки. Первая та, что В.Кубанев указан «поэтом-комсомольцем», хотя формально он в ВЛКСМ не состоял, а вторая — что поэт «героически погиб на фронтах Великой Отечественной войны».
За эти годы я не поменял своего мнения, что доску надо сменить из-за ее плохого состояния. Но я немного осмыслил содержание текста. Хотя В.Кубанёв формально не был комсомольцем, но он свято верил в идеи коммунизма и всегда рвался в бой, как и сверстники всегда старался быть в числе первых. Во время встречи в Воронеже в апреле 1989 года с патриархом литературного Черноземья Гавриилом Николаевичем Троепольским я убедился в этой идее. Писатель подтвердил, что поколение Кубанёва «горело» революцией и их нельзя за это осуждать. Отсюда следует вывод, что все поколение, рожденные в 20-е годы 20-го века можно причислить к «героически погибшим на фронтах Великой Отечественной войны». У поэта Гудзенко есть хорошая строка: «Мы не от пуль умрем, от старых ран умрем».