KURSK46 - информационный портал Курска KURSK46 - информационный портал Курска

История, опередившая свой век

История, опередившая свой век

В 1829 году, 190 лет назад, основатель и редактор журнала «Московский телеграф», основоположник российской журналистики, блестящий представитель курской купеческой династии Николай ПОЛЕВОЙ издал первый том «Истории русского народа». Затем, на протяжении четырех лет, он выпустил еще шесть томов, доведя историческое повествование до 1560 года. Планировалось и продолжение, вплоть до современных автору событий, однако в связи с правительственной опалой и закрытием «Московского телеграфа» работа осталась незавершенной. Не пришлось ко двору и уже созданное ­ тогдашним читающим обществом оно было принято резко негативно, в штыки. В результате этот фундаментальный труд надолго выпал из оперативного пространства отечественной исторической науки, и нет ничего удивительного, что сегодня, на родине Полевых, в Курске, о нем мало кто знает.

Наперегонки со временем Главное, что сегодня вызывает удивление: как в столь невинном произведении нашли какую­-то крамолу, в частности, покушение на авторитет Карамзина? Ничего подобного там нет и в помине, а есть совершенно спокойная внутренняя полемика. Начинается она уже с названия ­ Полевой утверждает, что до образования единовластного Московского государства на территории Руси существовала особая система феодальных Русских государств, а связующей субстанцией различных эпох, в том числе и безгосударственных, является именно народ. Но не это главное. В корне отличен сам подход, применяемый исторический метод. Дело в том, что Карамзин, как истинный представитель эпохи просвещения, и в истории видит, прежде всего, средство для просвещения и воспитания новых поколений. В отличие от него, Полевой рассматривает историю исключительно как науку: «Историк, напитанный духом философии, согретый огнем Поэзии, принимаясь за скрижали истории, должен забыть и логические выводы первой, и цветистые краски второй. Он должен отделиться от своего века, своего народа, самого себя. Его обязанность – истина, чистая беспримесная, не увлекаемая ни духом систем, ни поэтическим огнем, преображающим в глазах наших предметы». Таким образом, именно Николая Алексеевича можно считать первым в России дифференциатором и основателем истории как «беспримесной науки». Это было слово на новом витке спирали – и, как оказалось, несколько опередившее свое время. До него Татищев занимался, прежде всего, составлением сводной летописи, события прошлого увязывая с настоящим. Ломоносов на историческом поприще боролся с немцами, двигало им чувство российского патриотизма, в результате чего на первый план выдвигалась идеология. И на новом этапе необходим был симбиоз, синтез патриота Ломоносова с иноземцами Байером, Миллером, Шлецером – им, по сути, и стал Полевой. Еще необходимо вспомнить «Историю» князя Щербатова, вышедшую в «век золотой Екатерины». Но это больше взгляд на историю конкретного человека – ученого мужа своего времени, но не профессионального историка. Да, Карамзин оказался настоящей вершиной во многих планах. Но, как уже говорилось, был он, прежде всего, просветитель, продолжая в этом смысле линию Ломоносова: «Похвальными делами праотцев наших дать примеры: государям – правления, подданным – повиновения, воинам – мужества, судиям – правосудия, младым – старых разум, престарелым – сугубую твердость в советах, каждому незлобивое увеселение, с несказанною пользою соединенное». И это именно то, что было нужно для того времени, для потребностей тогдашнего общества. Полевой же постоянно забегал вперед, что называется, «поперед батька в пекло», за что и вызвал на себя испепеляющий огонь неприятия и последующего забвения.

История в чистом виде К эпическим сказаниям, гораздо ближе как раз Карамзин. Это у него можно встретить и поэтические красоты, и новейшие моральные установки в применении к князьям и царям, – и над всем витает некий романтический флер. Совсем иначе у Полевого – яркой иллюстрацией «истории в беспримесном виде» может служить рассуждение по поводу убиения Олегом Новгородским киевских князей Аскольда и Дира: «Новейшие историки называют пятном Олеговой славы кровавый поступок его с Аскольдом и Диром, видя в нем измену и хищение. Современники не так смотрели на действия Олега, и нам нельзя судить по нашему образу мыслей о делах человека, жившего за девять столетий, иначе думавшего, бывшего в обстоятельствах нам неизвестных. Варяг, искавший добычи с мечом в руках и переплывавший моря для грабежа и разорения земель чуждых, не может быть обвиняем как гражданин устроенного общества. Не будем представлять себе Олега тем, чем он не был: героем по нашему образу мыслей. Отвага, смелость, храбрость, жадность к покорению народов, не для блага и счастия их, но для добычи, для власти: таковы были свойства и дела варяжских завоевателей. В сем случае всякие средства казались им позволительными». Первым в России Полевой применяет, по сути, историософский метод – недаром свой труд он посвящает знаменитому немецкому историку античности Нибуру: вписывает историю Руси в контекст Всемирной истории, анализирует и синтезирует, что называется, копает вглубь, и в результате предлагает весьма интересные выводы. В те времена еще не ставились вопросы, связанные с происхождением индоариев, как то, например, в работе Бонгард­Левина «От Скифии до Индии». Как правило, русская история начиналась с того же, что и Несторова летопись, – со славянских племен и появления на их землях варягов. Критически подходя к ставшему основополагающим летописному своду, Полевой, в частности, первым усомнился в реальности братьев Рюрика – Синеуса и Трувора: «Тройство братьев Варяжских походит на миф. Приходят трое; через год двое умирают; остается один. Сличите тройство Кия, Щека и Хорива; трех сестер Богемских; трех Ирландских завоевателей и бесчисленное множество подобных басен…» Есть у Полевого и весьма внятное объяснение названия Русь: «При каждом сборе на войну в Скандинавии, когда набеги скандинавов были уже правильной системой тамошних князей и вождей, на живущих внутри земли налагалась обязанность поставлять пеших воинов, а на живущих по берегам моря – гребцов и воинов в лодках: последние именовались руси и роси. Оттого весь Упландский берег, где было одно из главных морских становищ, получил название Рослагена (места сборища руссов). Везде, куда приходили и где селились скандинавы, доныне сохранились имена россов и руссов, то есть места, где существовали древние притоны морских ополчений скандинавов. Финны, на которых скандинавские руссы делали набеги, доныне называют шведов россами. Именем россов и руссов называли их и славянские поколения, как таким именем, которым сами себя называли пришельцы, которое ставили они себе за честь, как имя, означавшее их звание: морские воины. Оно, казавшееся именем народу чужеземцу, было именем Рюриковых дружин и осталось именем всех потомков их». Примеры того, как работает мысль Полевого, можно приводить по каждому временному этапу. Главную же характерную особенность его работы на всем ее протяжении определяет тяга к ясности и осмысленности, и является признаком истории как науки в чистом виде: «История необходимо разделится на общее и частное, причину и следствие. Историк соединит то и другое, и тогда в его повествовании мы будем зрителями как бы непреходящего, нескончаемого настоящего, ибо где предел истории? Это стезя по бездне вечности, стезя, коей начало и конец теряются во мраке…»

Непонятый подвиг Итого, размышляя над грандиозным творением нашего земляка, приходишь к мысли о настоящем научном подвиге. Ведь если Карамзину на высочайшем уровне были созданы все условия для работы, то Полевой трудился на свой страх и риск. Но именно это и вызвало крайнее раздражение в образованном обществе из­за ряда причин, оставив данный труд непонятым и невостребованным. К объективным из них относится опережение своего времени – в статье «Николай Полевой: забытый историк» (2003) это хорошо показал современный ученый из Томского государственного университета Павел Немирович­Данченко.

*Некоторые историки XX века разделили гипотезу Полевого, считая, что Синеус происходит от sine hus, то есть родственники, а Трувор ­ от thru voring ­ дружинники.

Олег Качмарский

737
Нет комментариев. Ваш будет первым!
Используя этот сайт, вы соглашаетесь с тем, что мы используем файлы cookie.